«Ноша»
Состояние: Самосозданная идентичность как бремя

Девушка стоит прямо, спина напряжена, тело вполовину скрыто под полуфигурой лошади — не как костюмом, а как второй кожей. Чтобы конструкция не сползла и не раздавила её, она крепко держится за верёвочные лямки. Нет поводьев, нет наездника, нет цели. Есть только груз, который она сама когда-то выбрала нести — и который давно перестал быть выбором.
Этот образ — не о жертвенности и не о долге. Он о привычке быть тем, кем тебя считают. О ролях, которые мы принимаем за «я»: «хорошая дочь», «надёжный сотрудник», «сильная женщина». Со временем они становятся настолько привычными, что снять их страшнее, чем нести.  
Мы держимся за лямки не потому, что хотим идти вперёд, а потому что боимся: без этого груза мы перестанем быть узнаваемыми — даже самим себе.

«Ноша» — это не то, что ты несёшь. Это то, без чего ты боишься исчезнуть.

«Мишень»
Состояние: Иллюзия защиты и паралич ответа

Девушка сидит на цирковой стойке, за её спиной — деревянный щит, покрытый следами ударов. На глазах — повязка: не как жест героизма, а как символ добровольной слепоты перед будущим. Одна рука привязана к щиту лентой — не верёвкой, не цепью, а чем-то хрупким, почти декоративным. Другая сжимает рукоять кинжала, воткнутого в сам щит.
Здесь кинжал — не оружие нападения. Он — метафора возможности ответа, которая одновременно и угроза, и надежда.  
Он воткнут в щит, потому что:  
-Если вытащить его — можно защититься. Но глаза завязаны: ты не видишь, откуда придёт следующий удар. Куда бить? В кого?
—Если оставить его, то он не ранит тебя. Но тогда ты остаёшься безоружной.
— А если отдать его, ты рискуешь, что он вернётся против тебя.
Так кинжал становится ловушкой двойного страха: страха действовать и страха бездействовать.  
Щит — её единственная защита. Но он же и тюрьма: она не может уйти, потому что привязана к нему. И не может закрыть глаза — они и так закрыты.  

«Мишень» — о насилии, которое мы принимаем как норму, о страхе перед неопределённостью, заставляющем цепляться за то, что давно перестало защищать. Это образ человека, который верит, что выживает — но на самом деле просто ждет следующего удара, чтобы подтвердить: да, мир по-прежнему опасен, а значит, я права, что не снимаю повязку.
«Мишень» — это не тот, в кого стреляют. Это тот, кто больше боится выстрелить сам.

1. «Между»

Состояние: Неопределённость как форма существования

Девушка застыла в неустойчивом положении: одна нога твёрдо стоит на полу, другая — опирается на ступень верёвочной лестницы, свисающей в пустоту. Одной рукой она цепляется за верёвку, другой — держится за ступень выше. Её тело напряжено, взгляд опущен не в поиске опоры, а внутрь — в размышление: *стоит ли делать следующий шаг, если нет гарантии, что он не станет последним?
Лестница не прикреплена ни к полу, ни к потолку. Она просто висит — как решение, которое ещё не принято, как обещание, в которое уже не верится, но от которого нельзя отказаться.  
Эта работа — не о выборе между «вверх» и «вниз». Она о состоянии, когда «сам акт выбора становится угрозой». Подъём кажется предательством прошлого, спуск — отказом от будущего. И тогда человек остаётся «между» — не в движении, а в ожидании, которое само по себе становится формой существования.  
Здесь нет драмы падения. Есть тишина перед решением, в которой даже дыхание кажется слишком громким — потому что каждый вдох — это ещё один момент, когда можно было бы двинуться… но не двинулся.

«Между» — это не пауза. Это выбор остаться в паузе навсегда.